– Нет-нет, не надо ни о чем беспокоиться, – добавил Влад столь же невзрачно. – Нам не нужна никакая помощь. У нас все с собой. Мы всегда так. Не смеем задерживать. Увидишь лорда Бредни – передашь ему, что мы здесь.
Четверка Мрак-Стукеров грустно уставилась на Аду.
Ада не поняла, был ли это вопрос.
– Я с большим интересом жду вашего представления, – на всякий случай вежливо ответила она.
Затем вскочила на беговел и под неотступными взорами Мрак-Стукеров поехала прочь.
– Деревянные качели, – вздохнула Глад.
– Расписные карусели, – мрачно подтвердили Млад и Блад.
– Это ярмарки краски, – безрадостно повторил Влад.
Завернув за угол восточного крыла, Ада припустилась со всех ног, только гравий летел из-под колес «Малютки Тима». Обогнув западное крыло, она по брусчатке промчалась к беговельным гаражам. «Что за странные люди приглашены устраивать у нас карнавал», – думала она.
Но у гаражей останавливаться не стала, а проскочила и их, и стоящие за ними «расстроенные строения» с провалившимися крышами и подпертыми снаружи стенами, направляясь к старейшей части Грянул-Гром-Холла, заброшенному крылу[10].
Заброшенной эта старая часть здания называлась потому, что она действительно находилась за пределами той территории, куда можно было бросить взгляд. И по этой причине отчаянно нуждалась в ремонте, представляя собой запутанную вереницу давно забытых, обветшалых комнат, обсыпавшихся альковов, раскрошившихся будуаров.
Большинство комнат стояли пустыми, но некоторые из них были забиты остававшимся в небрежении хламом – тем сортом вещей, которые Ада просто обожала.
Она остановилась и прислонила «Малютку Тома» к стене. Потом открыла маленькую полукруглую дверь и вошла внутрь. В заросших паутиной и продуваемых всеми ветрами коридорах легко было заблудиться, но члены Чердачного клуба вели большую научно-исследовательскую работу.
О совершаемых здесь открытиях они, среди прочего, писали в своем информационном бюллетене «Каминная труба».
Ада точно знала, что ей надо и куда за этим идти. Она миновала несколько коридоров, повернула налево, потом направо, пока не дошла до знакомой двери. Открыла ее и вошла в длинную узкую комнату. Вдоль стен стояли свернутые в рулоны живописные холсты.
Ада сунула один рулон под мышку, вышла из комнаты и, не оглядываясь, помчалась вдоль затянутого паутиной коридора. Как только отец вернется из своего промо-тура, она расскажет ему о непрошеных гостях Мальзельо. А сейчас ей пора ужинать. Она выскочила из заброшенного крыла в парадный зал и через две ступеньки взлетела в свою спальню.
Там она прислонила холсты к каминной полке и скинула туфли. Ужин уже стоял на не-только-журнальном столике. Ада подняла крышку… и легонько вздохнула. На сей раз ее ждал фирменный сырвич миссис У’Бью (два ломтя хлеба с кусочком «Голубого громмера» между ними). А также стакан молока и щедрый ломоть «Запеченного Сканторпа».
Это был совсем не шедевр Крестона Крутча, но Ада съела все до последней крошки, включая леденцовую ручку зонтика, воткнутого в «Сканторп».
Она совсем уже собралась идти наверх на заседание Чердачного клуба, когда дверь стенного шкафа в ее гардеробной приоткрылась, и из нее показался кончик блестящего черного носа.
Ада оглянулась на дедушкины часы над каминной полкой. Почти девять. Заседание вот-вот начнется. Но горничная впервые высунула нос из своей каморки в Адином присутствии, и девочка не хотела ее разочаровывать.
– Смелее, выходи, – весело сказала Ада. – Садись рядом со мной на пятнистый диван, давай поболтаем.
Блестящий черный нос задрожал, и до Ады донесся короткий вздох.
– Здесь никого нет, кроме меня, – продолжала Ада. – Чего ты боишься?
Последовала долгая пауза. Ада уселась на диван и принялась внимательно изучать ногти. Краем глаза она следила, как Мэрилебон очень медленно выдвигается из стенного шкафа и крадется по турецкому ковру. В руках она держала красную бархатную накидку с отороченным мехом капюшоном. Ада уставилась на ноготь указательного пальца и ждала.
Миниатюрная медведица добралась наконец до дивана и робко опустилась на него.
Ада взглянула на Мэрилебон.
Ее горничная была облачена в фартук со множеством кармашков, из которых торчали иголки, нитки и мотки, а на носу у нее красовались большие очки.
Ада вскочила и схватила Мэрилебон за лапу.
– Тебе не о чем беспокоиться. То, что случилось с моей мамой, было ужасно. И ты так хорошо обо мне заботилась!
Ада почувствовала, как мохнатая лапа сжимает ее руку.
– Но, – продолжала она, поворачиваясь и глядя прямо в испуганные глаза Мэрилебон, – теперь, когда мы с отцом так сблизились и у меня появились друзья в Чердачном клубе, ты смело можешь уехать. И найти свое счастье в Боливии.
Мэрилебон подалась вперед и обернула красную накидку вокруг Адиных плеч. Затем протопала обратно к гардеробу и проскользнула внутрь.
Глава десятая
Ада помчалась – сначала по ступенькам главной лестницы до самого верха, потом по коридору мансарды, вдоль которого на длину всего восточного крыла тянулась вереница закрытых дверей. Из-за них до Ады доносился низкий рокочущий храп кухарок.
Девочка совсем потеряла счет времени. Ужин, беседа с горничной, примерка маминой накидки… Но больше всего времени, конечно, она потратила на то, чтобы как следует разглядеть в зеркале себя в этой накидке.
